Герой очередного выпуска «Разговора на передовой» — мобилизованный из Нижневартовска с позывным «Хан».
В военно-учетной специальности у него не было ничего, связанного с танками: парень прошел срочную службу в ВДВ, однако прямо из военкомата его отправили учиться на танкиста.
И сегодня, спустя полтора года на СВО, «Хан» — командир танка танкового батальона «Черные барсы» 55-й тувинской горной бригады. Даже в названии бригады югорчанин слышит отзвук своей родины — Восточного Казахстана, там тоже совсем рядом горы, Алтай. Подростком он вместе с семьей уехал в Югру —
выучился в школе, в университете, отслужил, работал в «нефтянке», обзавелся семьей. Но, когда пришла сложная пора для России, не сомневался, что попадет на СВО — просто почему-то долго не призывали, он даже удивлялся этому.
А сейчас за спиной «Хана» — взятие Авдеевки. Именно «Черные барсы» гвардейской 55-й омсбр ВС РФ зашли в городской парк Авдеевки и заняли железнодорожную больницу, там был установлен один из первых российских флагов. Штурмовая пехота шла под прикрытием танков, одним из них командовал «Хан».
Он хорошо помнит свой первый бой. «Мы долго планировали. Было темно, выходили на авдеевском направлении. Наша бригада включилась в штурм Авдеевки, принимали активное участие. Что было в том бою? Мы отработали, по нам отработали», — вспоминает танкист.
Специфика танковой работы меняется стремительно. «Если раньше мы боялись «противотанкистов» — птурщиков, то сегодня главная опасность — это дроны. Эта маломобильная летающая пакость наносит огромный ущерб. Дронов сейчас миллион разных: от колхозных под названием «Баба Яга» до FPV с зарядом в виде тубуса для чертежей, полностью набитого пластидом. Поэтому долго думать нельзя, никаких заминок на перекрестках — подлетел, отработал и ушел», — рассказывает «Хан».
Его первым танком был Т-80БВ. «Отличный, мне зашел. Скоростной, не зря его называют «летающий танк» на газотурбинном двигателе. Маневренный, удобный, с отличным запасом прочности, достойный. Пушка прекрасная, несмотря на год выпуска до сих пор конкурентоспособная, танк этот сейчас будет еще лучше. В любом случае, как ты к технике, так и она к тебе».
Первый танк «Хана» все-таки сожгли: удар дрона пришелся в гусеницу, машина была обездвижена. «Попали, система заглохла. Пытался пушку поднять, чтобы механик вылез, а потом начали «стучаться» снаружи оппоненты, вышли через люк — удалось остаться в живых», — говорит «Хан».
Сегодня, чтобы обезопасить свои машины, танкисты используют системы РЭБ, смонтированные прямо на танке, — так называемые уловители FPV-дронов: если дрон будет прилетать, он отработает на дистанции от танка, экипаж будет в безопасности.
По словам «Хана», сердце танка — мехвод, механик-водитель. «Все зависит от него и от взаимопонимания внутри коллектива. Мы с этим чудом рыжим с первого дня здесь. От нашего взаимодействия: я, мехвод и наводчик зависит выживаемость экипажа», — поделился боец.
За время службы он дважды ездил в отпуск к родным. Дома его ждут супруга и дочка. Уверен: возвращаются с фронта те, кого очень-очень ждут.
«Я реалист, понимаю, что погибнуть здесь может каждый. Это война, товарищи погибают. Но поддержка семьи — это как вера, что все не зря. Любимой пообещал, что все сделаю, чтобы вернуться. Все зависит от того, чтобы понять, для чего ты здесь, какие у тебя цели и задачи. И постоянно учиться. Все будет хорошо. Победа все равно будет за нами, тут без вариантов. Скучаем, конечно, по родным. Но война. Что поделаешь», — говорит «Хан».
И закрывает глаза козырьком армейской кепки. Без вариантов. Надо возвращаться.
Автор: Виктория Шкляр
